...

[Игельс]

Впервые познакомившись с таким прекрасным произведением советского кинематографа, как «Щит и Меч», я искренне и от всей души надеялась, что Иоганн Вайс никогда и ни при каких обстоятельствах не встретится с Вальтером Шелленбергом, потому как с шефа внешней разведки хватит и одного предателя в рядах своих сотрудников (да-да, отсылка к «Семнадцати мгновениям весны»), как мне кажется. С одной стороны, я целиком и полностью на стороне Вайса. Но герра Шелленберга, которому и так постоянно достается, мне чисто по-человечески жалко.
Но нет, в книге случилось страшное:

Он послушно опустился в кресло у окна и стал ждать. Прошло более получаса, но никто не появлялся. Иоганну уже надоело разглядывать великолепно ухоженный сад, в глубине которого важно расхаживали павлины. И тут он услышал мягкие, неторопливые шаги.
В комнату вошел человек лет тридцати пяти, среднего роста, сухощавый. На нем был серый плотный костюм в "елочку", а под пиджаком, несмотря на жару, черный джемпер. Опустившись в кресло, он устало разбросал руки и пристально посмотрел на Вайса черными, глубоко впавшими глазами.
Вайс приподнялся в своем кресле, но человек этот сделал нетерпеливый жест рукой, Вайс снова сел, давая незнакомцу возможность пытливо осмотреть себя и, в свою очередь, так же пытливо разглядывал его.
Темные, гладко причесанные волосы, большие хрящеватые уши, тонкий, с горбинкой нос, защемленный на переносице строгими морщинками. Более глубокие морщины опускались от крыльев носа к углам жестко сжатых губ. Острые скулы, впавшие щеки, под глазами коричневые тени. Кожа желтая, но не от загара, а такая, какая бывает у людей с больной печенью. Сливаясь, эти черты придавали незнакомцу облик скорее привлекательный, чем отталкивающий.
Иоганн мог ограничиться и меньшим перечнем примет, чтобы установить, кто перед ним. Это был не кто иной, как Вальтер Шелленберг, бригаденфюрер СС, генерал-майор полиции, начальник Шестого отдела главного имперского управления безопасности. Но он продолжал с искренним любопытством разглядывать Шелленберга, безошибочно угадав, что тому это может показаться только лестным.
- Однако вы молоды, - сказал Шелленберг без улыбки.
- Если это недостаток, то со временем я исправлю его.
- И смелы, - добавил Шелленберг.
- Виноват, господин бригаденфюрер! - Вайс вскочил, вытянулся.
- Сядьте, - приказал Шелленберг. - Я имел в виду ваше поведение не здесь, передо мной, а на границе.
- У меня есть достойный пример, которому я бы хотел следовать, сказал Вайс и твердо взглянул в глаза Шелленберга.
Тот чуть улыбнулся.
- И к тому же честны. Не слишком ли много для одного человека?
- Для человека, который служит вам, - нет! - Лицо Вайса не дрогнуло.
- Вы находчивы. - Добавил: - Вилли Шварцкопф был крайне удивлен, что вы не сочли возможным поделиться с ним впечатлениями о своей новой службе.
- Разговоры о службе нам строжайше запрещены, мой бригаденфюрер.
- Кем?
- Самим содержанием нашей работы, - быстро нашелся Вайс.
- И она вам нравится?
- Я служу рейху.
- В таких случаях принято отвечать - фюреру.
- Так точно, мой бригаденфюрер!
- Ну что ж, вы, кажется, отлично разобрались в тонкостях нашей службы, - многозначительно сказал Шелленберг. Спросил после паузы: - У вас есть ко мне вопросы?
- Я счастлив увидеть вас, мой бригаденфюрер!
- Это все?
Вайс промолчал.



На этом моменте мне сразу же представился Штирлиц, наблюдающий за этим разговором откуда-нибудь из глубины комнаты и хватающийся за голову (мысленно, разумеется) от этого восторженного «мой бригаденфюрер!», - и всё, я кончилась как человек!

Дальше, - хуже. Осторожный Штирлиц тут же запросит Центр, что ещё за Иоганн Вайс вопит звонко «мой бригаденфюрер!» и смотрит преданно в глаза, пока он, Штирлиц, так ревностно оберегает свою негласную должность заместителя Шелленберга. Центр в замешательстве, Штирлиц в шоке, Вайс в панике, Шелленберг - в неведении. Что будет дальше, - неизвестно. То ли бравые советские разведчики объединят свои усилия в борьбе против внешней разведки в целом, то ли независимо друг от друга будут понемногу доводить отдельно взятого шефа этой самой внешней разведки до ручки.
Но ведь никто же такого не напишет, да?



Главное правило любого фандома, - хочешь что-нибудь почитать - напиши это сам, - никто не отменял, увы.

@настроение: - Приговор окончательный и обжалованию не подлежит (с)

@темы: Семнадцать мгновений весны, Вальтер Шелленберг, книжное, цитаты, шпионские страсти, А вас, Штирлиц, я попрошу остаться (с), Щит и Меч, псих