Заметки на полях:

[Игельс]

Герр Шелленберг продолжает есть занимать мой мозг, и я ничего не могу с этим сделать, - видимо, всё же лучший способ избавиться от искушения - поддаться ему (с).

Набросок. Не вычитан даже на предмет пунктуации. Навеяно дискуссиями о послевоенной судьбе товарища Штирлица и его шефа, а также воспоминаниями Шелленберга об утренних верховых прогулках.

Август в этом году выдался на удивление тёплым: несмотря на то, что приближалась осень, погода была солнечной и безветренной. Штирлиц впервые за долгие годы напряженной работы позволил себе расслабиться и посидеть с книгой, наслаждаясь таким позабытым спокойствием и уютом. Он в который раз подумал, что идея временно «залечь на дно», и ни где-нибудь, а в самом обычном советском колхозе, была просто замечательной, - он устал от войны, постоянного напряжения и беспокойства. К тому же, Шелленбергу, которого он всё же сумел протащить с собой через все границы и кордоны, свежий воздух был явно на пользу, - он хоть и по-прежнему напоминал приведение, но чувствовал себя явно лучше. Что, впрочем, не мешало ему смотреть на окружающих с плохо скрываемым недоверием, а на Штирлица - со смесью ненависти и восхищения. Штирлиц вполне его понимал: бывший шеф политической разведки, оказавшись во вражеской стране, один на один со своим бывшим помощником, зачем-то притащившим его в какую-то глухую деревню, имел все основания опасаться за свою жизнь. За почти что три месяца совместного пребывания в этой своего рода ссылке Штирлицу так и не удалось убедить бывшего шефа в том, что он не собирается передавать его в руки советской разведки. «Маленькая ложь рождает большое недоверие», вспомнились ему слова Вальтера. Что ж, как говорится, за что боролись, на то и напоролись.
- Нет, это совершено бессмысленная трата времени, - донесся до слуха Штирлица тихий голос, прервав его раздумья.
- Вы что-то сказали? - задумавшись, Штирлиц не сразу среагировал на английскую речь: всё же за годы работы в Рейхе он настолько привык к немецкому языку, что даже за два месяца не смог окончательно привыкнуть к тому, что Шелленберг, придерживаясь разработанной ими легенде, говорит исключительно по-английски.
- Я сказал, что этот болван зря тратит время, - хмуро повторил Вальтер, облокотившись на лестницу. - Так он ничего не добьётся.
Штирлиц проследил за направлением взгляда бывшего шефа. Тот наблюдал, как в поле за забором местный конюх пытается объездить молодого жеребца, привезенного в колхоз на прошлой неделе на смену павшему от какой-то болезни коню председателя. Несмотря на отчаянные попытки мужчины сладить с ним, животное продолжало брыкаться, и если бы не длинная верёвка, привязанная к дереву, давно бы ускакало в поля.
- Этому коню надо сначала дать набегаться, а уж потом пытаться заставить его слушаться, - продолжал тем временем комментировать происходящее Шелленберг.
- Вы полагаете? - Штирлиц не смог сдержать улыбки: такого живого интереса в глазах своего шефа он не видел со времен совместной работы в Берлине.
- Я в этом уверен.
Решение пришло само собой. Разведчик отложил книгу, поднялся и, под настороженным взглядом своего собеседника, подошел к конюху. Содержание их беседы осталось для Вальтера неизвестным, но через пару минут Штирлиц приглашающе махнул рукой.
- Вальтер, дружище, подойдите!
Шелленберг и не подумал сдвинуться с места, лишь вопросительно приподняв брови.
- Объясните нам, что именно вы имели ввиду?
Вальтер не торопясь подошел к ожидавшим его мужчинам, усмехнулся и внимательно осмотрел коня, которого держал в поводу конюх. Не удовлетворившись результатом, он взялся проверять ремешки, перетянул подпругу и поправил стремена. Потом покачал головой и пробормотал что-то, из чего Штирлиц сумел понять только два слова: "сельское хозяйство" и "неучи".
- Вы позволите? - поинтересовался Шелленберг, совершенно не заботясь о том, что, простой колхозный мужик вряд ли сумеет понять суть его вопроса и комментариев, и, не дожидаясь ответа, сел в седло.
- Вальтер, - предупреждающе произнес Штирлиц, но оборвал себя на полуслове. В конце концов, не ускачет же бывший шеф на родину на колхозной лошади. К тому же ему самому было интересно посмотреть, чем закончится вся эта затея.
Тем временем Шелленберг отвязал длинную веревку и пустил коня галопом. Тот сначала несколько раз попытался сбросить всадника, но довольно скоро убедившись в бесполезности этих попыток, резво понесся по полю. "Убьётся же", - пронеслось в голове у советского разведчика. Впрочем, убиваться бывшее начальство не спешило, более того, проскакав несколько кругов по заросшему высокой травой полю, оно возвращалось к ожидавшим его зрителям с видом победителя, имея на то все основания: норовистый конь, набегавшись и утомившись, перестал брыкаться и спокойно слушался всадника.
- Браво, Вальтер! - с искренним весельем произнес Штирлиц. - Признаться, я сомневался в успешности вашей затеи. Равно как и Савелий Игнатьевич, - он кивнул на конюха, смотревшего теперь на «заносчивого буржуя» с гораздо большей симпатией, чем прежде. Шелленберг лишь усмехнулся.
- Право, Макс, вы меня удивляете! По-вашему, я гожусь только для кабинетной работы и игры в теннис?
- Ни в коем случае, - с улыбкой ответил Штирлиц. Он не счел нужным напоминать, что Шелленберг самостоятельно ходить-то начал не далее, чем месяц назад, следовательно, опасаться за него у Макса Отто были все основания. - Быть может, подумаете о смене профессиональной деятельности?
- У вам весьма специфическое чувство юмора, Макс. Я всегда это замечал, - Шелленберг спешился и отдал поводья конюху. - Скажите ему, что эту лошадь нужно как следует гонять перед работой, иначе ничего не получится. Она больше подходит для работы под седлом, чем для пахоты.
Штирлиц передал конюху слова Вальтера, а сам подумал о том, что неплохо бы отыскать на конюшне ещё одно седло и уздечку.

@настроение: ...разведчик или сдается сразу, или не сдается вовсе (с)

@темы: история, Семнадцать мгновений весны, Вальтер Шелленберг, заметки на полях, черновики, кино и немцы, World War II, шпионские страсти, А вас, Штирлиц, я попрошу остаться (с)

Comments

[Addeson]

Признаться, я не ожидала, что вдруг может появиться еще одно произведение на острую тематику колхозного быта и Вальтера - тем более, с присутствием намеков на "медицинские моменты" ) Способ же доказать свою пригодность для "страны советов" выглядит неожиданно, но в то же время вполне естественно, если припомнить о воспитании-образовании англо-немецкого "друга народа"

...

Проблемы со здоровьем относятся ли к нашим летним сочинительствам и их последствиям, или же в данном случае имеется в виду нечто иное?)

[Игельс]

Addeson,
Признаться, я сама не ожидала, что эти строчки когда-нибудь появятся где-нибудь окромя моей головы, но после нескольких месяцев (!) обдумывания этой зарисовки, появившейся, хоть и в несколько другом ключе, после прочтения мемуаров герра Шелленберга, поняла, что мысль настойчиво требует выхода, - особенно, после летней поездки. Это, скорее, не способ доказать свою пригодность, а, не побоюсь этого слова, душевный порыв, не оставшийся незамеченным товарищем Штирлицем, ведь Вальтер, как известно, любил верховые прогулки.) Тем более, что вы верно догадались, - проблемы со здоровьем являются отсылками к нашим летним сочинительствам, и герр Шелленберг некоторое время был лишен удовольствия не только ездить верхом, но и даже ходить.

[Addeson]

Я помню предыдущую историю из быта советского колхоза - похоже, можно создавать целый цикл рассказов о приспособлении герра Шелленберга к новым формам жизни?)
Несчастный Вальтер - представляю, сколько пришлось перетерпеть и ему самому, и Штирлицу, пока им удалось добраться до места назначения: с разбитой головой побег, бесспорно, оказался бы болезненным и неприятным, но со сломанной ногой - тем более)

[Игельс]

Addeson,
Честно говоря, мне не приходило в голову связывать эти две зарисовки воедино, но отчего бы и нет? В конце концов, у меня было множество задумок на тему того, куда приспособить Вальтера чем бы могли заниматься два бывших разведчика в советской глубинке.))
Безусловно. А поскольку времени у них было предельно мало, отлежаться по дороге вряд ли бы получилось. Признаться, сравнивая герра Шелленберга с приведением, я обращалась ещё и к тому факту, что помимо физических увечий, нанесенных ему нашими стараниями, у него имелась ещё и своя собственная болезнь, которая от подобных перипетий могла и обостриться, добавив в и без того непростую жизнь Вальтера новых сложностей.

[Addeson]

Мне кажется, что Штирлиц рано или поздно отправится и дальше служить в рядах разведки, оставив бывшее начальство в одиночестве среди стогов и пастбищ земли советской)
Развитие событий мне видится в двух направлениях, более - или менее - благоприятных для бедняги Шелленберга: согласно первой версии, в пути через границы штандартенфюреру все же удастся отыскать то место, где Вальтеру окажут необходимую медпомощь, - если же они все время будут находиться в бегах, или, положим, Штирлиц не захочет связываться с посторонними, тогда тот скромный объем помощи, который можно обеспечить в полевых условиях, наверняка доставит жертве немало мук) Также необходимо помнить о том, что транспортные средства в последние дни рейха могли быть редкостью, не исключая проблему с недостачей топлива, - да и салон автомобиля мог бы оказаться не вполне удобным для транспортировки)

[Игельс]

Addeson,
Отправится, рано или поздно. Что по этому поводу прописано в каноне я, признаться, представляю очень смутно, поскольку дальше «Приказано выжить» не добралась, а в следующей книге товарищ Штирлиц, насколько я знаю, приходит в себя уже в Испании. Одним словом, ему не скучно. Но насколько тесно он связан именно с советской разведкой в тот период, судить не возьмусь. А потому, как любитель позитивных исходов сюжета, буду считать, что через определенное количество времени они оба вернутся к более привычной для себя деятельности, нежели протирание штанов в колхозе.) Что же касается долгой «дороги домой», то в самой первоначальных своих размышлениях я предполагала, что путь беглецов будет пролегать через Швейцарию, где у кого-то из них, - скорее всего, у герра Шелленберга, ибо это логичнее, - есть знакомый врач, которому пока что можно доверять. И пусть перелом не вылечить в течение суток, но обеспечить, как минимум, неподвижность и фиксацию - вполне. Вообще-то, до того, как появилась идея покалечить герра Шелленберга посредством обрушения строительных конструкций, предполагалось, что он по дороге угодит на операционный стол, куда его приволочет бескомпромиссный Штирлиц во время резкого обострения болезни, но это уже детали )) А в Европе, как мне кажется, второе по популярности после автомобиля транспортное средство - это поезд, он им и в помощь.) К тому же, даже если предположить наличие автомобиля, то даже бравый советский разведчик не может всё время быть за рулем, его должен кто-то подменять, а Вальтер, по понятным причинам, этого сделать не сможет...

[hellodarkness]

Ой какая прелесть! Какая неожиданная прелесть!

[Игельс]

hellodarkness,
Оооой, признаться, я успела позабыть об этом наброске, а ваш комментарий мне напомнил.) Спасибо на добром слове, данное сочинительство призвано нести добро ))

[Addeson]

Вообще-то, до того, как появилась идея покалечить герра Шелленберга посредством обрушения строительных конструкций, предполагалось, что он по дороге угодит на операционный стол, куда его приволочет бескомпромиссный Штирлиц во время резкого обострения болезни, но это уже детали ))

...как оказалось, все неутешительно)

(подробности)

Если считать, что рак печени у герра Шелленберга был следствием цирроза, то операция могла бы попросту не иметь смысла. В статье расписаны подробности, здесь - коротко:
- операция может помочь при небольшом размере опухоли и ее удачном расположении;
- назначают ее тем, у кого рак на ранней стадии [!], здоровая печень [!] и здоровый организм [!];
- операция не гарантирует того, что рак не вернется в той или иной форме;
- альтернативы операции - пересадка печени (не подходит исторически) и несколько методов лечения, которые, скорее всего, тоже современнее сороковых.

Вывод:

- если мы жаждем реализма, Вальтер, увы, закончит свои дни так же, как и в реальности) Учитывая, что у него был гепатит и цирроз, печень, скорее всего, была разрушена к моменту условной операции, делать которую было бы поздно.

[Игельс]

Addeson,
Мм. Вижу, вы основательно поработали с матчастью, а значит, мне придется поработать с воображением, дабы придумать, как вытащить герра Шелленберга с того света. Если уж для Генриха V нашелся выход, значит, и мы справимся. Хотя у меня пока нет идей, как это осуществить. В крайнем случае, немного пренебрежем фактами.

[Addeson]

Игельс, можно просто забыть о реализме)

[Игельс]

Addeson,
Ну да, реализма нам и в истории хватает.)

[Addeson]

Игельс, история нам не помеха, если нужно спасти любимца)
Наконец-то добралась до Нюрнберга, день 27 - голос у Вальтера очаровательно-приятный, должен был нравиться Штирлицу

[Игельс]

Addeson,
Вот уж точно))
В «Нюрнбергском эпилоге» его тоже описывают как человека с весьма приятной внешностью и манерами, больше присущими какому-нибудь клерку, нежели последователю нацистского режима.

[Addeson]

Игельс, с "Эпилогом" соглашусь) Даже Семенов добавил образу немного слэш-намеков эстетических деталей)

[Игельс]

Addeson,
Ну, обаянию герра Шелленберга сложно противостоять.)